Один народ – одна литература
Существуют две противоположные точки зрения относительно того, какое место занимает история черкесской литературы в истории адыгских литератур, литератур Северного Кавказа, российской литературе вообще. Является ли она отдельно взятой, самостоятельной? Вопрос этот гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
Согласно первой точки зрения, черкесская литература является близкой кабардинской литературе в такой степени, что допускается возможным составление общей истории литературы, назвав её «Историей кабардино-черкесской литературы».
Другая концепция состоит в том, что черкесская литература позиционирует себя как вполне самостоятельная, отдельно взятая литература, имеющая свою собственную, не схожую, скажем, с кабардинской, историю. Сторонницей этой концепции является известный ученый-литературовед, исследователь современной черкесской литературы и фольклора доктор наук из Черкесска Л.А.Бекизова. По образному выражению Л.Бекизовой, черкесская литература существует «под крышей адыгских литератур». Черкесская литература не может, «..как матрёшка, находиться внутри кабардинской литературы». По мнению исследователя, эта литература позиционирует себя как вполне самостоятельная в среде адыгских литератур, в состав которых входят ещё кабардинская и адыгейская литературы.
Как известно, исторические условия в России сложились таким образом, что адыгский народ оказался разделённым в трех разных автономных образованиях : Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгеи. По мнению Бекизовой, так или иначе это три государственных образования, в которых живут кабардинцы, черкесы и адыгейцы с единым самоназванием «адыга». И потому не следует игнорировать тот факт, что литература каждого народа развивалась, прежде всего, в рамках своего государственного образования, то есть, все три литературы развивались в трёх автономных частях. С высоты времени переосмысливая историю литературы, следует исходить из тех реалий, которые сложились на сегодняшний день. К примеру, в основе письменной кабардинской и черкесской литературы лежит один язык. Но кабардинская и черкесская литературы — каждая из них развивалась своим путем, это разные литературы,- считает исследователь. Если научно-сопоставительное исследование позволяет нам давать анализ каких-то литературных процессов в общеадыгском контексте, то в истории литературы это недопустимо. У каждой литературы своя история. Ведь не существует русско-украинской или украино-белорусской, или польско — болгарской истории литературы, хотя все они славяне. В качестве примера можно привести и испаноязычные литературы: не существует испано-аргентинской, колумбийско-мексиканской, хотя все они говорят на испанском языке; или бразило-португальской и португало-бразильской литературы, хотя говорят они на португальском языке. В одной из наших с нею бесед ученый образно выразилась так: «Нельзя делать такой винегрет, как кабардино-черкесская литература. Это не адыгское блюдо! Нельзя менять богов каждый день. Ведь кто в прошлое выстрелит из пистолета, в того будущее выстрелит из пушки!»
Имеет ли мнение Л.А. Бекизовой под собой почву и право на существование?
В самом деле, по мнению Бекизовой , такое «слипание» литератур — кабардинской и черкесской, — казалось бы, недопустимо. Однако тут уместно вспомнить слова А.Фадеева: » Родной язык, своеобразный для каждого народа, дух и строй речи, вобравший в себя в течение столетий народный фольклор, тот неотразимый национальный склад характера, психологические, эмоциональные особенности народа, которые и создают неповторимый цвет и запах каждого искусства». Все перечисленные Фадеевым особенности полностью совпадают и в кабардинской, и в черкесской литературе, в искусстве в целом. Зададимся вопросом, что же составляет основу литературы? Как показала практика, в основе литературы лежит всё-таки не язык, а опыт. Недаром сложности перевода упираются не в проблему подбора слов, а в проблему состыковки различных культурных практик. Трудно перевести слова, обозначающие что-либо, если в нашей культурной практике нет в точности такого явления. Поэтому в основе национальных литератур лежат не национальные языки, а национальная психология и национальные культуры. В основе национальных культур лежит культура народная — мифопорождающая структура, не менявшаяся со времен эпохи нартов. Отсюда и следует вывод: у кабардинцев и черкесов общность не только языковой структуры (письменный, литературный язык един), но и культурной, и мифотворческой. Обратимся к источникам. Вот как черкесская литература обозначена в «Литературе народов России. ХХ век»: » Черкесская литература, литература черкесского народа. Развивается на кабардино-черкесском языке (относится к абхазо-адыгской группе кавказской семьи языков).
Черкесы (самоназвание — адыгэ) живут в Карачаево-Черкесии, а также в странах Ближнего Востока., Турции, США и других государствах ( массовый исход происходил во второй половине Х1Х века). Черкесы-адыги некогда имели единую историческую территорию под названием Черкесия. Современные черкесы, кабардинцы, адыгейцы являются носителями единого языка, фольклора и художественной культуры, адыгской этики «Адыгэ хабзэ», эпоса «Нарты». Языковая и культурно-историческая общность предопределила особенности собственно черкесской литературы», — пишет Л.А.Бекизова. На наш взгляд, всё перечисленное ведет нас к иному выводу, нежели делает Бекизова, а именно: » Языковая и культурно-историческая общность предопределила общность адыгских литератур«.
Исследователь отводит черкесской литературе совершенно особое самостоятельное место. С этим трудно согласиться. Ведь именно общий культурно-исторический опыт и позволяет воспринимать эту литературу как целостную кабардино-черкесскую литературу.
Обратимся к истории. Начнем с того, что «черкесы» — это искусственно созданная в советское время из кабардинцев и бесланеевцев часть населения, очерченная территориальными рамками автономии Карачаево-Черкесия. История не знает существования такой, отдельно от кабардинцев, бжедугов, шапсугов и др. адыгских субэтносов нации, как черкесы. Историческая память сохранила это название в силу того, что некоторые народы, а именно — русские, турки, арабы, западно-европейцы — немцы, англичане, французы, начиная с14-15 вв., всех адыгов стали называть черкесами. В ту далекую эпоху адыги (которых называли черкесами) подразделялись на 12 групп: кабардинцы, бесленейцы( или беленеевцы), шапсуги, бжедуги, натухайцы, темиргоевцы (темиргои), абадзехи, жанеевцы, хатукайцы, хегаки, махошевцы, убыхи. На тот период территория Кабарды простиралась от реки Лаба на западе до Каспийского моря на востоке в 15 веке, до реки Сунжа — в 18 веке. Волею исторических обстоятельств, после известных последствий Кавказской войны, когда значительная часть адыгского народа была выселена в Турцию, освободившиеся земли на Кубани и в Причерноморье царское правительство России стало заселять казаками, армянами, греками и проч. Так небольшие части адыгов оказались отрезанными друг от друга.. Впоследствии, с установлением в 1917 году советской власти, были созданы три территориально изолированные друг от друга автономные образования: Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Адыгея, в которых адыги официально были названы кабардинцами, черкесами и адыгейцами. Численность адыгов, называемых сегодня черкесами, составляет 52 тысячи человек, адыгейцев более 150 тысяч, кабардинцев — более 500 тысяч. За рубежом проживает около 5 миллионов потомков депортированных в Х1Х веке адыгов. Следовательно, недопустимо, как это пытается аргументировать ученый Бекизова, всю историю адыгов-черкесов присвоить одной маленькой части этого народа только потому, что случайно или неслучайно, быть может, намеренно,- эта отделенная в силу политических обстоятельств самая меньшая часть адыгского народа была названа «черкесами» (словно их осталось всего 150 тысяч!), в то время, как черкесами являются все: и кабардинцы, и «черкесы», и адыгейцы.
Но за прошедшие 80 лет существования автономии Карачаево-Черкесии у части адыгского населения (карачаевцы относятся к тюркоязычным народам) сложилась своя литература, которая прошла свой определенный исторический путь. У этой литературы ныне есть своя история. Что общего у неё с кабардинской литературой, которая также прошла тот же временной исторический путь? Вернемся к тому, с чего мы начали наши рассуждения: в основе литературы лежит, прежде всего, опыт: исторический, культурный и мифопорождающий. Схожи ли они в данном случае? Есть ли общее у этих литератур? Несомненно. В советский период времени пройден путь, более общный, чем в предыдущие эпохи, так как советский образ жизни, идеология, социальная практика требовала и добивалась унификации во всём, и не только у адыгов. Как известно, создавалась новая историческая общность под названием «советский народ». Те же процессы шли в стране в целом. Итак, культурно-исторический опыт прошлых эпох наложился на опыт советский и слился с ним воедино, образовав одну единицу — кабардино-черкесскую литературу. Сегодня же рамки для самостоятельного развития какой-либо литературы народов России сузились ещё больше, так как общественно-политические условия на сегодня таковы, что «свободного пространства» для нормального самостоятельного развития любой литературы, в том числе и черкесской, всё меньше и меньше, ведь современное общество глобализованно и полиглотно. И черкесской литературе всё сложней будет отстаивать своё место. И потому разумнее всего, ей войти в единый контекст с кабардинской литературой.
АЛХАСОВА С.М.
доктор филологических наук